Писать не хочется ничего. Про что? Про Киев и Майдан, которые давно никому не интересны, но про которые все продолжают говорить по инерции, лишь бы что-нибудь сказать? Точнее, предсказать в ключе всеобщего наступающего пиздеца, третьей мировой и бандеровцев, которые ненавидят москалей. Мне все равно, любят меня бандеровцы или нет. Я к ним ( Read more... )

Утро после праздников. 10:30. В метро все, кто успел сесть, сидят с закрытыми глазами. Не могут люди смотреть друг на друга. Физически.

Когда мне говорят, обычно это разные дуры из телевизора и инторнета, что мужчина - охотник, я громко смеюсь. Если эта дура рядом, я тихонько смеюсь, ехидно так, про себя. Не, ну смешно же. Какой охотник? На кого охотится? На вот эту вот женщину штоле, которая про вот это говорит? Да ну, херня. Не верьте ( Read more... )

Не то чтобы ностальгия, но… некая смутная тоска меня посетила, да. Отчасти она вызвана планеркой, на которую меня сегодня зачем-то позвали вместе с отделом продаж (я в жизни ничего никому не продала бы, даже если бы хотела, а тут - и не хочу даже). Так вот, на всехний немой вопрос «Когда заплотют денге» шеф-редактор сказал что-то вроде: "я бы ( Read more... )

Тому, кто придумал ПМС, надо памятник поставить. Великая она женщина ( Read more... )

Какие это все-таки удивительные люди - собачники. Профессиональные собачники, в смысле, "заводчики" которые ( Read more... )

Про приятное - нам сетаки привезли мебеля. Кроссивые, риальне ( Read more... )

Жил был котеночек. У него был розовый нос, пушистое рыжее пузо и море обаяния. Котенка все любили. Подруги, приходившие к его хозяйке, тетешкались с ним, называли разными глупыми именами, кормили и тискали. Котенок был маленький, поэтому противостоять натиску всенародной любви не мог. Да и зачем? Он вообще-то любил, когда любят ( Read more... )

Я девочка, я не хочу ничего решать. Я хочу на море, теплое, но чистое, под солнце, но чтоб без всяких там пигментных пятен, мать их, ожогов, тепловых ударов и прочего. Хочу сидеть на темных камнях набережной и подставлять ноги под мягкие удары блестящей воды, жмуриться от удовольствия и не пааааааааариться ( Read more... )

Вернулись мы домой. Ну как домой - в стены, что когда-то были родными. Щас это совершенно чужие, а главное, местами совсем голые стены, на которых нету полок с малиновыми итальянскими цветочками. Все, что должно быть в этих полках и на антресолях, которые Лешо потребовал снести в припадке строительного энтузиазма и таки снес, хаотично разбросано ( Read more... )